(Фрагмент из книги*)

Письмо III

ИМПЕРАТРИЦА

В сакральной магии маг служит последним звеном в магической цепи, которая спускается сверху, т.е. он необходим для того, чтобы служить земной точкой контакта и концентрации для действия, задуманного, направленного и приведенного в действие сверху. Тот, кто является этим последним звеном, увенчан короной, символизирующей суть магии. И еще раз замечу, что любая магия, не увенчанная подобной короной, является недозволенной.

Означает ли это, что сакральная магия дозволена лишь священникам?

Отвечу на вопрос вопросом: только ли священник должен любить Бога и своих ближних? Сакральная магия есть сила любви, она рождается тогда, когда в любви соединяются воля Божественная и человеческая. Так, Филипп Лионский не был ни священником, ни врачом, но исцелял больных благодаря духовной силе, которая, по его словам, принадлежала не ему, а «Другу, который там, наверху».

Среди священников было немало чудотворцев: святой Григорий, святой Николай, святой Патрик, и это достаточно убедительно говорит о том, что духовные лица могут владеть сакральной магией.
Да и может ли быть иначе: ведь основная обязанность священника — это совершение общецерковных таинств — универсальных актов сакральной магии. Не потому ли и личные действия, «направляемые свыше», скорее возможны для того, кто живет в атмосфере таинств?

Жизнь и деяния святого пастыря из Арса не оставляют сомнений в том, что это так. Мы видим в них величие и благородство личной сакральной магии, которая и кроме общецерковных таинств может явить себя в жизни и делах простого сельского священника.

Но с другой стороны, жизнь и деяния Филиппа Лионского показывают нам величие и благородство личной сакральной магии, которая вне общецерковных таинств может реализовываться в жизни и делах мирянина, рожденного и выросшего в деревне!

Любовь действует там, где она есть. Она — призвание каждого человека, а не чья-то привилегия.

Из того, что сказано, ясно, что знание (гнозис), полученное благодаря мистическому опыту, предшествует сакральной магии. В этом смысл короны, которой увенчана Императрица. Сакральная магия — дитя мистицизма и гнозиса.

Если бы это было иначе, магия оказалась бы практической реализацией оккультной теории. В этом случае она стала бы личной, или узурпированной, магией. Напротив, сакральная, или Божественная, магия — это воплощение мистического откровения. Господь указал апостолу Петру, как действовать и внутренне, и внешне, чтобы исцелить Енея из Лидды. Именно таков порядок вещей в сакральной магии: сначала реальный контакт с Божественным (мистицизм), затем осознание этого контакта (гнозис) и, наконец, исполнение того, что в мистическом откровении дано как задача, которую надо выполнить, и метод, который надлежит использовать.

Личная, или недозволенная, магия следует другим путем. В этом случае маг сам изучает оккультную теорию и решает, когда и как применить ее на практике. Если он поступает таким образом, следуя совету учителя, то принцип остается тем же: именно человек всегда решает «что» и «как». Поэтому Папюс говорит:

«Отличие магии от оккультного знания в целом состоит в том, что первая является практической дисциплиной, в то время как второе — прежде всего теоретической. Магия без знания оккультизма — это то же, что управление паровозом без специального теоретического обучения. Результат не трудно предугадать. Будучи практической наукой, магия требует предварительного получения теоретических знаний, как и все другие практические дисциплины.»

И наконец:

«Магия как прикладная наука ограничивается в основном развитием взаимосвязей, существующих между человеком и природой. Исследование связей, существующих между человеком и высшим, Божественным, планом является в большей степени волшебством чем магией.»**

Таким образом, мы имеем достаточно исчерпывающее определение того, что названо выше личной, или «творимой по своей воле,» магией. Она не касается того, что выше человека, — Божественного плана. Человек в этом случае является единственным творцом ситуаций, как и в любых других практических науках.

«Общее правило состоит в том, что каждое действие человека направляется его волей; средствами для реализации действия служат астральные или естественные флюиды и конечной целью является реализация (обычно на физическом уровне) производимых дeйствий … Что же касается магических ритуалов, можно лишь осудить их как за бесполезность и огромную опасность, которую они таят, так и за то состояние души, которого они требуют. Говоря о магическом ритуале, мы подразумеваем действие, при котором воля и интеллект человека действуют сами по себе, без Божественного сог-ласия.»***

Об опасности, которую заключает в себе личная магия, писали все, кто непосредственно или косвенно с ней сталкивался. Генри Корнелиус Агриппа, Элифас Леви и Папюс сказали достаточно, чтобы убедить нас в этом.

В сакральной, или Божественной, магии единственный риск состоит в том, что она может оказаться недейственной вследствие ошибки, огорчает, но в то же время не представляет никакой опасности.
Прежде чем закончить разговор об опасности личной магии, мне хотелось бы добавить о том, что детально разработано Джин Херберт в предисловии к французскому изданию «Силы змеи» Артура Авалона, где автор предостерегает читателя относительно соблазна использовать тантрическую практику пробуждения силы змеи (кундалини) и подъема ее к голове, к сахасраре (макушечному центру — короне).

«Любой, кто попытается это проделать без руководства настоящего учителя, найти которого на Западе совершенно невозможно, окажется в ситуации, аналогичной положению ребенка, которому разрешили играть со всеми лекарствами, какие только есть в аптеке, или отправили с зажженной свечкой на пороховую фабрику! Того, кто рискнет это проделать, ожидают неизлечимые сердечные болезни, медленное разрушение спинного мозга, сексуальные расстройства и сумасшествие.»****

Вот тот букет «цветов несчастья», который ожидает новичка, принимающегося за это без учителя или с не стоящим гуру.

Но вернемся к сакральной магии. Поговорив о ее короне, вглядимся теперь в ее скипетр, или силу.

Скипетр Императрицы состоит из трех частей: креста, шара и жезла с маленьким шариком на конце. Жезл сужается книзу, к тому месту, где его держит рука Императрицы, а вверху он поддерживает шар, увенчанный крестом. Шар делится на две части поясом, или «экваториальной зоной». Таким образом, он как бы состоит из двух чаш, одна из которых, перевернутая, поддерживает крест и обращена вниз, тогда как другая, та, что обращена кверху и покоится на жезле, открыта тому, что вверху. Итак, соединение увенчанной крестом чаши с чашей, которая покоится на жезле, и составляет скипетр Императрицы, символизирующий осуществление тех потенциальных: возможностей, которые даются короной. То, что соединено в короне, становится реальностью в скипетре. Чаша, увенчанная крестом и обращенная вниз, — это Божественная воля, тогда как чаша, опирающаяся на жезл и открытая вверх, — воля человеческая. Их активное соединение и является скипетром, или силой, сакральной магии. Эта сила, исходящая от креста, истекает из верхней чаши в нижнюю и оттуда спускается по жезлу, чтобы сконцентрироваться на конце его в виде капли. Другими словами: Священная Кровь, исходящая сверху, сгущается и становится каплей человеческой крови в слове и действии человека.

Возможно, здесь вы воскликните: «Ведь это же чаша Святого Грааля, таинство Евхаристии?»

Да, то, о чем я говорю, непосредственно относится к Святому Граалю, или таинству Евхаристии, так как в нем и только в нем заключена сила сакральной магии. Сила, о которой идет речь, является в конечном счете силой двойной самоотдачи — Божественной и человеческой, соединенной в человеческом слове и действии. И ни одно слово или действие не является по-настоящему искренним, если оно есть лишь плод ума и не станет потоком живой крови. Чем больше искренности заключено в слове и деле человека, тем больше в них живой сущности крови. Когда это происходит и ангелы, радуясь, спускаются вниз, тогда желание человека согласуется с Божественным и Священная Кровь соединяется с живой сущностью человеческой крови, тогда повторяется мистерия Богочеловека и вновь действует Его чудесная сила. В этом сила сакральной магий, или ее скипетр.

Дорогой неизвестный друг, не думай, что я соединяю эти вещи лишь интеллектуально, перечитав книги о Святом Граале и о таинстве Евхаристии. Нет, я никогда не осмелился бы написать о мистерии Крови как источнике сакральной магии, даже «зная» эти вещи, если бы не посещал вновь и вновь в Церковь Священной Крови в Брюгге. Там я испытал непередаваемое ощущение реальности Священной Крови Богочеловека. Именно благодаря этому переживанию и связанному с ним обновлению души, не только обновлению, но и подъему ее сходится с исцелением Енея, совершенным Святым Петром: («Встань с постели твоей!»), мне приоткрылась мистерия Священной Крови и источник силы магии. И пусть личный характер того, о чем я говорю, не заслонит истинного смысла сказанного. Я анонимный автор и остаюсь таковым, чтобы быть более откровенным и искренним, чем обычно позволяет себе автор.

Мы говорим, что цель сакральной магии символизирует щит, который Императрица держит вместо книги, находящейся в руках у Жрицы. Цель Гнозиса — передать в книге мистическое откровение, в то время как цель сакральной магии состоит в освобождении, т.е. возвращении свободы тому, кто частично или полностью потерял ее. Летящий орел, изображенный на щите, символизирует эмблему сакральной магии, которую можно сформулировать так: «Дай свободу тому, кто порабощен». Это относится ко всем деяниям, о которых пишет Святой Лука: «А в это время Он многих исцелил от болезней и недугов и от злых духов, и многим слепым даровал зрение. И сказал им Иисус в ответ: пойдите, скажите Иоанну, что вы видели и слышали: слепые прозревают, хромые ходят, прокаженные очищаются, глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют.» (Лк. 7: 21-22).

Таким образом, цель сакральной магии состоит в том, чтобы дать свободу видеть, слышать, ходить, жить, следовать идеалу и быть самим собой, т.е. в том, чтобы дать зрение слепому, слух — глухому, возможность ходить — хромому, жизнь — мертвому, освободить того, кто одержим злыми духами. Сакральная магия никогда не посягает на свободу, восстановление которой являтся ее единственной целью.

Объект сакральной магии — нечто большее, чем просто исцеление: это восстановление свободы, в том числе освобождение от сомнений, страха, ненависти, апатии и отчаяния. «Злые духи», лишающие человека свободы, вовсе не являются сущностями так называемых иерархий зла, или падших иерархий. Ни Сатана, ни Люцифер, ни Мефистофель никогда и никого не лишали свободы. Их единственное оружие — это искушение, а оно предполагает свободу того, кто искушаем.

(Продолжение следует)

---

* Печатается по изданию Meditations sur les 22 arcanes majeure du Tarot. Anton Hein Meisenheim, 1972. Текст уточнен также по изданию Meditations on the Tarot. Amity House Inc., 1985. Продолжение. Начало см. N 1, 1992 г.
** Papus. Traite methodique de magie pratque. Paris.
*** Papus. Traite clementaire de science occulte. Paris, 1888.
****Avalon A. La puissance de serpent. Lyon: hasl J. Herbert, 1959.